Искажение[СИ, роман в двух книгах] - Юрий Леж

Прикрыв глаза и глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, Анька решительно переступила порог и в ту же секунду услышала, как за ней прихлопнулась с металлическим лязгом входная дверь, отсекая свет, запахи краски, сырость осенней погоды и всю её прежнюю жизнь.

Гдето кони пляшут в такт,Нехотя и плавно.Вдоль дороги все не так,А в конце — подавно.И ни церковь, ни кабак —Ничего не свято!Нет, ребята, все не так!Все не так, ребята…В.Высоцкий

Дома

Где-то далеко, в прихожей, лязгнул замок и гулко, на всю квартиру, захлопнулась входная металлическая дверь, ударившись о косяк.

"Мальчишки! Вы обнаглели, совсем ничего делать не хотите!"

Натурально рассерженный голос Аньки отвлек троих молодых бездельников от увлеченного перекидывания друг другу игральных карт.

— Одни беспокойства от этих женщин, — ворчливо сказал один из ребят, аккуратно укладывая карты на столе рубашкой вверх.

— Иногда беспокойство бывает приятным, — ответил банальной сентенцией второй.

Третий промолчал, сосредоточенно разглядывая свои раскрашенные прямоугольнички пластика. Он был самым старшим в компании и перебивался в последние месяцы случайными заработками, поэтому у него всегда водились хотя бы мелкие деньжата в отличие от друзей, совсем молодых, связываться с которыми не всегда рисковали даже мелкие хозяйчики магазинов и складов на окраине города. Все-таки, закон диктовал не брать на работу подростков, или предоставлять им такие блага и льготы, что лучше б на хозяина потрудилось пятеро взрослых, не меньше молодых нуждающихся в деньгах.

Вслед за голосом в комнату, где за маленьким столиком расположились, коротая время, картежники, ворвалась собственной персоной, откинув дверь ногой, Анька. Маленькая, худенькая, с короткой стрижкой "под мальчика", с огромными серо-голубыми глазами — она, в зависимости от настроения, производила впечатление то миниатюрного вихря, то ласковой, постоянно ускользающей из глаз и рук змейки. Уперев извечным женским движением тоненькие, но сильные руки в бока, Анька с презрением оглядела сидящих:

— Так и будем тут ждать удачи?

— Ты предлагаешь идти за удачей? — осведомился старший, русоволосый, крепкий физически, со странным именем — Варлам.

— Или идти за тобой? — поддержал его парнишка помоложе, блондинистый и вихрастый, Сёма.

— Или продолжать играть? — закончил общую фразу третий, совсем еще юный Саня, лохматый и угловатый, большой не любитель умываться и причесываться.

— Предлагаю, — чуть прищурилась Анька, — всем сразу и быстро — разобрать сумки, которые приволокла единственная в доме женщина, и приготовить ужин.

— Ты не боишься голодной остаться, если эти минитузики будут готовить? — ухмыльнулся Варлам, вставая и слегка потягиваясь.

— Не боюсь, — показала ему остренький розовый язычок Анька, — потому что готовить будете под моим чутким руководством.

— А вот еще раз язык покажешь, и придется спать ложиться не евши, — глубокомысленно заметил Саня, сверкнув глазами исподлобья и многозначительно похлопав себя по паху.

В самом деле, сексуальность исходила от Аньки волнами, невзирая на внешнюю невзрачность фигурки: маленькая, едва заметная грудь, узкие бедра, мальчишеская попка. Своей женской невзрачности Анька абсолютно не смущалась и даже подчеркивала её одеждой. Узкими, в обтяжку, брючками, легкими топиками, полным отсутствием нижнего белья, ну, и еще каблуками дюймов на десять, как минимум. Только каблуки и позволяли ей смотреть мужчинам в лицо не снизу вверх.

— Все — марш на кухню, — скомандовала Анька, — пока я переодеваюсь, разбирайте сумки, сейчас приду, будем суп варить…

Что-то мыча, мурлыкая и хмыкая себе под нос, троица ребят медленно, не спеша, прошествовала вон из маленькой, уютной и теплой игровой комнаты, притворив за собой поплотнее дверь. Не то, что бы Анька стеснялась переодеваться перед ними, видели ее и не раз во всяческих видах, но не уважить женское требование они не могли, тем более в таком пустяшном деле.

В коридорчике, возле входной двери, где на вешалке разместились их куртки, пальто и шапки, а вдоль стены вкривь и вкось стояли запасные и зимние ботинки и сапоги, парни обнаружили два больших полиэтиленовых пакета, едва не расползающиеся по швам от перегрузки. "Ого, — ободрительно сказал Варлам, — сколько всего Анька приволокла-то…"

Семен и Саня перетащили пакеты на кухню, маленькую, грязноватую той старой, въевшейся в потолок и кафель возле раковины грязью, избавиться от которой можно только путем полного и безоговорочного ремонта. Но ремонтом в квартире никто даже и не планировал заниматься. Всю компанию вполне устраивало существующее положение.

А вот в пакетах, которые хрупкая Анька притащила из-за тридевять земель одна, без посторонней помощи, оказалось много консервов, несколько кусков какого-то замороженного мяса, картошка, лук, свекла, какие-то приправы, свежие лимоны, хлеб.

Едва парнишки успели хоть немного рассовать продукты по полкам, а мясо определить в холодильник, возрастом годившийся им в дедушки, как в кухню вихрем примчалась полная энергии Анька, в длинной, бесформенной футболке, узеньких трусиках, то и дела из-под футболки мелькающих, в толстых и теплых домашних носках. Сейчас, без каблуков, она казалась совсем крошечной, но исходящий от девушки поток энергии не позволял мальчишкам обращать на это особого внимания.

"Лама, ставь на огонь кастрюлю, самую большую, что ж теперь, каждый день варить вам? Саня, чисть картошку… сколько-сколько, штук пять-шесть, средних, только покажи мне сначала… ага, сойдут, действуй… Сёмка, давай, чисть две луковицы и морковь, потом морковь на крупной терке…"

— А что это у нас будет? — спросил Саня, обмывая в раковине картошку.

— Супчик будет, — снизошла Анька, — вкусный…

Она в это время вытащила из морозильника один из пакетов с мясом, оприходованный туда ребятами, развернула его на разделочной доске и — тут же замахала руками:

— Обалдели, что ли? Это не для закуски! Сейчас вот сожрете, а через час опять потянет, а ну, брысь! Руки прочь от Вьетнама, сволочи!!!

Трудненько было отогнать от разложенных на доске сочных, вяленых ребрышек троих голодных мужчин, но Анька не была бы Анькой, если бы не смогла отбить все жалкие попытки аннексии и без того небольшого количества мяса. Ловко орудуя громадным ножом, она разрубила ребрышки на три части и забросила их в кастрюлю с греющейся водой, достала из духовки единственную в доме сковородку, подозрительно оглядела ее и, со вздохом, поставила на огонь соседней конфорки. Через пару минут, плеснув на сковороду подсолнечного масла из маленькой пластиковой бутылочки, Анька вывалила туда же натертую Семеном морковку и нарезанный лук, убавила огонь и прикрыла зажарку крышкой. Под крышкой смачно зашипело, и по кухне стал распространяться вкусный запах поджариваемого лука.